(no subject)
Feb. 24th, 2006 05:54 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
roizmanНе спал. Залез в библиотеку. Нашел детскую книжку про Даля. На всякий случай прочитал. Заварил чаю. Нашел том с русскими пословицами XVII–XVIII века. Звучали они иначе. Наткнулся на очень редкую книгу пословиц Князева (1924). Разложены по темам, с Далем не пересекаются. Достал Даля. Отдельный том пословиц и поговорок. Потом, естественно, весь словарь. Полез за Фасмером. Взглядом наткнулся на Виноградова "История слов". Обложился. Так и просидел. Уже утро, надо спать ложиться. Загрустил. О чем я все время пишу и разговариваю? Какие то продажные менты, наркоторговцы, пидорасы, наркоманы, таджики … Нафиг мне все это надо? На что трачу я бессмертную душу?... И еще всякие мысли … Воздуха не хватает …
Приехал в музей. Походил. Вдохнул полной грудью. Успокоился. Увидел на стенке маленький обрубочек и вспомнил.
В ноябре 2001г. мне позвонил художник Смелков и сказал:
- Женя, нам надо встретиться.
Я бросил все дела, и мы встретились. Володя крепко пожал мне руку и сказал достоинством:
- Я пью редко. Примерно раз в месяц. Сегодня именно этот день.
Мы поехали смотреть картинки. Заехали к нему домой на Ленина. Я сразу же увидел работу 77 года, которую знал по фотографии. Художник тут же снял ее со стены.
- Володя сколько это стоит?
- Сколько заплатишь… - скромно ответил он.
Мы поехали к нему в мастерскую. Мастерская находилась где-то в пампасах. Достопримечательностью мастерской являлся ее сосед знаменитый скульптор Паус, который еще при советской власти по любому поводу подавал в суд на любую организацию и ни разу не проигрывал. Союз художников боялся его как огня.
Где-то в районе Эльмаша Смелков забеспокоился:
- Женя нам обязательно надо купить водки.
Я говорю:
- Вова, это не нам надо! Это тебе надо!
- Хорошо, мне, - согласился Володя, - только ты уж, пожалуйста, купи!
Я зашел в гастроном. На моей курточке во всю спину было написано Фонд "Город без наркотиков”. Люди меня узнали и пропустили без очереди. Я взял бутылку “Гжелки” и пряча глаза помчался к выходу.
У дверей стояли несколько мужиков. Участливо спрашивают:
- Торопишься, Женя?
- Ага, - отвечаю, - буксы горят.
Выпив, Володя успокоился и говорит:
- Понимаешь, мы с Брусиловским заполнили вакуум. Он занял нишу, которая осталась после Филонова и Пикассо, а я остался вместо Тышлера.
В мастерской у него я нашел несколько работ 70-х годов, которые мне очень понравились. О цене мы не говорили. Кроме того, Володя был готов подарить все, что я выберу. Я выпросил у него кусочек иконы, тот самый обрубочек, про который Володя рассказал горькую и нелепую историю. Этот кусочек висит сейчас у нас в музее.
А вот сама история. Мы распечатали текст и повесили у входа.
В конце 60-х годов в Москве учился один художник. Жил он в общежитии с женой и ребенком. Прямо, скажем, бедствовал. И вот, получил он письмо от своего армейского друга. Друг писал, что там, где он живет, под Вяткой, есть заброшенная церковь, в которой множество старинных икон. И если у художника есть возможность продавать, то друг бы ему в Москву иконы понемножечку высылал. Художник согласился, и работа закипела. Друг брал иконы, стесывал топором всю заднюю сторону, чтобы икона становилась как можно тоньше, после чего распиливал оставшееся и бережно упаковывал в ящики. Художник в Москве получал эти посылки, продавал по пять рублей — тем и кормились. Так продолжалось несколько лет …
“Варварство!”, – скажете вы. Да, ладно, чего уж там, мы знаем случаи и похлеще! Тем более что церковь эта через пару лет сгорела дотла, а все иконы, остававшиеся в ней погибли …
Сейчас вы видите перед собой единственный сохранившийся фрагмент – кусочек рукава кого-то из святых.
Посмотрите на этот обрубок внимательно, и попытайтесь себе представить саму икону … Не хватит воображения … Вот так и наш музей. Все, что Вы видите здесь — не больше “кусочка рукава”. И все-таки, попытайтесь себе представить великолепное и загадочное явление русской культуры — Невьянскую икону …
Друзья, если кому то что то интересно узнать про невьянскую икону или про музей скажите я поставлю несколько постов и фотки.
Приехал в музей. Походил. Вдохнул полной грудью. Успокоился. Увидел на стенке маленький обрубочек и вспомнил.
В ноябре 2001г. мне позвонил художник Смелков и сказал:
- Женя, нам надо встретиться.
Я бросил все дела, и мы встретились. Володя крепко пожал мне руку и сказал достоинством:
- Я пью редко. Примерно раз в месяц. Сегодня именно этот день.
Мы поехали смотреть картинки. Заехали к нему домой на Ленина. Я сразу же увидел работу 77 года, которую знал по фотографии. Художник тут же снял ее со стены.
- Володя сколько это стоит?
- Сколько заплатишь… - скромно ответил он.
Мы поехали к нему в мастерскую. Мастерская находилась где-то в пампасах. Достопримечательностью мастерской являлся ее сосед знаменитый скульптор Паус, который еще при советской власти по любому поводу подавал в суд на любую организацию и ни разу не проигрывал. Союз художников боялся его как огня.
Где-то в районе Эльмаша Смелков забеспокоился:
- Женя нам обязательно надо купить водки.
Я говорю:
- Вова, это не нам надо! Это тебе надо!
- Хорошо, мне, - согласился Володя, - только ты уж, пожалуйста, купи!
Я зашел в гастроном. На моей курточке во всю спину было написано Фонд "Город без наркотиков”. Люди меня узнали и пропустили без очереди. Я взял бутылку “Гжелки” и пряча глаза помчался к выходу.
У дверей стояли несколько мужиков. Участливо спрашивают:
- Торопишься, Женя?
- Ага, - отвечаю, - буксы горят.
Выпив, Володя успокоился и говорит:
- Понимаешь, мы с Брусиловским заполнили вакуум. Он занял нишу, которая осталась после Филонова и Пикассо, а я остался вместо Тышлера.
В мастерской у него я нашел несколько работ 70-х годов, которые мне очень понравились. О цене мы не говорили. Кроме того, Володя был готов подарить все, что я выберу. Я выпросил у него кусочек иконы, тот самый обрубочек, про который Володя рассказал горькую и нелепую историю. Этот кусочек висит сейчас у нас в музее.
А вот сама история. Мы распечатали текст и повесили у входа.
В конце 60-х годов в Москве учился один художник. Жил он в общежитии с женой и ребенком. Прямо, скажем, бедствовал. И вот, получил он письмо от своего армейского друга. Друг писал, что там, где он живет, под Вяткой, есть заброшенная церковь, в которой множество старинных икон. И если у художника есть возможность продавать, то друг бы ему в Москву иконы понемножечку высылал. Художник согласился, и работа закипела. Друг брал иконы, стесывал топором всю заднюю сторону, чтобы икона становилась как можно тоньше, после чего распиливал оставшееся и бережно упаковывал в ящики. Художник в Москве получал эти посылки, продавал по пять рублей — тем и кормились. Так продолжалось несколько лет …
“Варварство!”, – скажете вы. Да, ладно, чего уж там, мы знаем случаи и похлеще! Тем более что церковь эта через пару лет сгорела дотла, а все иконы, остававшиеся в ней погибли …
Сейчас вы видите перед собой единственный сохранившийся фрагмент – кусочек рукава кого-то из святых.
Посмотрите на этот обрубок внимательно, и попытайтесь себе представить саму икону … Не хватит воображения … Вот так и наш музей. Все, что Вы видите здесь — не больше “кусочка рукава”. И все-таки, попытайтесь себе представить великолепное и загадочное явление русской культуры — Невьянскую икону …
Друзья, если кому то что то интересно узнать про невьянскую икону или про музей скажите я поставлю несколько постов и фотки.
