roizman

Серьезный скандал раскручивается по Троице А.Рублева. Причем действительно непонятно повел себя директор Третьяковки, который единственное, чего боится - так это потерять свое место (особенно после скандала во Франции с выставкой современного искусства).
Я разговаривал с крупнейшим русским ученым Герольдом Ивановичем Вздорновым, который долгие годы работал в Троице-Сергиевой Лавре, и как все русские ученые понимает, что Троица - это крупнейшая национальная святыня и к ней просто нельзя прикасаться. Кроме того, кто бывал в Троицком соборе знает, там есть две копии: одна сделана в 1600-м году по заказу Годунова, а вторая копия сделана в 1928 году с этой же Рублевской Троицы, но уже раскрытой в 1918 году, причем делал эту копию знаменитый реставратор и иконописец Чириков, который ее и раскрывал (первое раскрытие, которое буквально потрясло современников - 1905 год - Гурьянов).

В ближайшее время к министру культуры отправится делегация из нескольких русских ученых и реставраторов разговаривать о невозможности любой транспортировки Троицы.

Собрался в деревню. Позвонил своим, попросил, чтоб баню истопили, и вспомнил историю.

Поехали мы с известным русским ученым Вздорновым в Ферапонтово. Когда проезжали через Ярославль, Герольд Иванович позвонил Мише Шаромазову, главному хранителю Ферапонтовского музея, и говорит: «Миша, мы с Женей часа через три приедем. Попроси, пожалуйста, чтоб нам баню истопили с дороги».
И вот приезжаем, Миша нас встречает. Вся семья в сборе, садимся пить чай. Миша говорит: «Герольд Иванович, я с баней договорился. Пойдемте, я вас провожу, пока не простыло. Веники там запарены».
А Герольд Иванович говорит: «Сиди, голубчик, мы сами дойдем. Женя, пойдем. Здесь рядом».
Заходим в калитку – никого нет. Прошли через двор. Уютная баня, чистая такая. Но еле теплая. Герольд Иванович говорит: «Ничего, на каменку накидаем сейчас. Пару хватит. Вон и веники!» Смотрю, а веники какие-то жидкие, пользованные, похоже, веники…
Плескали, плескали на каменку – даже не шипит. Хоть прохладно, надо как-то мыться. Нашли воду, ополоснулись.
Выходим – вся семья вывалила на крыльцо. Странные какие-то люди и смотрят исподлобья. Герольд Иванович в сердцах: «Что ж вы баню-то так плохо протопили? Вы уж в следующий раз топите по-настоящему!» Они смотрят неприветливо и только головой кивают.
Дошли до Миши. Сели за стол. Герольд Иванович возмущается: «Да что это за баня?! Ни помыться, ни попариться! И люди какие-то неприветливые…»
Вдруг стук в дверь. Заходит соседка: «Миша! Я уж баню час как истопила. Твои-то пойдут или нет?!»
И тут до нас дошло. И мы начали смеяться. Я долго остановиться не мог. Я же понял, почему люди-то неприветливые. Представляете, сидят дома, никого не трогают. Вдруг среди бела дня к ним, никого не спросясь, через двор в остывшую баню заходят два мужика. Чего-то там полчаса вошкаются. Выходят недовольные и еще жизни учат!!!

Зашли с Герольдом Ивановичем в книжный. Лежит книжечка Лимоновская "Ноль часов". Я открыл, и дал Герольду Ивановичу.

Страшно проснулся: пустая тюрьма
Утром проснулся рано
А под ногами с крутого холма
...Бактрия и Согдиана

Желтые обе. Милые две
Родины у султана
Бактрия — словно бы грива на льве
Дождь золотой — Согдиана

Я не доставлю Вам... я не умру
Как лепестки из фонтана
Нежно стучат о земную кору
...Бактрия ...Согдиана

Ты пишешь письмо мне
А адрес прост: каракули крупного плана
Азия — где небеса купорос
Бактрия. Согдиана.

Будет полет золотых орлов
Хоть соль будут лить на рану
Пока не увижу с высоких холмов
Бактрию и Согдиану

Герольд Иванович прочитал внимательно, посмотрел на меня, возвращая книжку:
- Ц-ц-ц... - и уважительно покачал головой.

Я всегда считал Лимонова настоящим поэтом. Ничего личного.

В пятницу вечером прилетел из Архангельска, пересел в машину, и поехали с Герольдом Ивановичем на север, в Ферапонтово.
Заехали в Ростов, Ярославль, Вологду. В Ферапонтово куча туристов. К Дионисию очередь. Суета. Вокруг монастыря уже на лошади катают и все такое.
На обратном пути заехали в Павло-Обнорский монастырь. Основал в конце XIV века ученик Сергия Радонежского. Красивое место. От монастыря мало что осталось. Но даже следы говорят о былой мощи. Поговорили в отцом Амфилохием. Братия 6-7 человек. Трудятся.
От Корнилиево-Комельского одни руины. В Белогостицком (близ Ростова) была тюрьма, сейчас развалины. Встретили двух предприимчивых подростков, с киркой, лопатой и ломом проводят археологические исследования. Хорошо хоть так. В Ростове Великом, возле Кремля, такие же пацаны ходят и просто деньги у туристов канючат.

Говорили о книге "Очерки истории открытия и изучения древнерусской живописи". Герольд Иванович рассказывает:
- Пока работал над книгой, в руки попали очень интересные документы.
- Какие? - спрашиваю.
- Ну, например, первое научное описание Троицы Андрея Рублева, выполненное в 20-е годы отцом Павлом Флоренским...

Звонит Герольд Иванович Вздорнов. А у него на днях вышла книга "Очерки, открытия и изучения древнерусской живописи" (на самом деле, это выходит второй том замечательной работы "Очерки, открытия и изучения русской средневековой живописи"). А там целая глава про наш музей и про меня. И жду я эту книжку с нетерпением. Спрашиваю:
- Что, Герольд Иванович, вышла книжка?
- Я, - говорит, - получил сигнальный экземпляр.
Я говорю:
- А там про меня есть?
- А как же! - говорит, - Даже с фотографиями.
- Удивительно, - говорю, - что не вырезали!
- А что вдруг?
- Да, - говорю, - губернатор распорядился меня не показывать и ничего про меня не публиковать.
Посмеялись.

Поговорили с Герольд Ивановичем обо всем. У него в детстве была замечательная история.

Долгими зимними вечерами, сидя в библиотеке глухого уральского села Байкалово, маленький Гера Вздорнов законспектировал все (!) статьи об искусстве из Большой Советской Энциклопедии. А потом написал письмо в Москву И.Грабарю, академику, народному художнику, президенту Российской Академии художеств, где задал ему детский вопрос: "Куда пойти учиться?" И Грабарь ответил. Представляете? Он ему действительно ответил. Сам ответил! Написал большое письмо! Сейчас это письмо хранится в архиве Герольд Ивановича. А письмо Герольд Ивановича хранится в архиве Грабаря!

Вот если бы он в какой-нибудь ЖЭК написал или в сельсовет - хрен бы ему ответили! А Грабарь ответил. Какому-то мальчишке из далекой деревни. Масштаб личности. Уважаю!

Так оно, видимо, все и началось.

В книжках роюсь, воспоминания нахлынули.

Приехали как-то ко мне два известных книжника: знаменитый Герольд Иванович Вздорнов, в прошлом ученик Лазарева, и Миша Шаромазов, главный хранитель Ферапонтовского музея. Засели в библиотеке. А я в те годы и рукописные и старопчатные книги еще не отдал в музей и хранил дома. И вот они с умными лицами расселись на полу и давай перебирать эти книги: разбирали владельческие записи и смотрели на свет водяные знаки. Ну и увлеклись.

Я тем временем пошел накрывать на стол: надо же угостить. А у меня два нижних стеллажа были забиты книгами по эротике. Ну, какая там эротика! Дореволюционные издания: альбомы пышнотелых красавиц всего мира конца 19 века. Ну и современные: ньютоновские альбомы, ташеновские издания. И что-то слышу, академики мои притихли. Захожу, а они старые книжки отодвинули, добрались до этих и сидят, разглядывают. Герольд Иванович поднял голову и говорит:
- Женя, я должен тебе сказать, что эти книжки гораздо интереснее!
Я говорю:
- Вот спасибо, Герольд Иванович, а то я не знал…

Вообще я про Герольда Ивановича могу долго рассказывать. ( Read more... )